«Четвертый стул» — «Версия» начинает!

Театральный сезон в этом году начался, как снегопад зимой, — все ждали, но никто не ожидал. Поэтому 16 января, первая суббота после отмены запрета на проведение спектаклей, стала настоящим соблазном для истосковавшихся саратовских театралов.

Саратовский новый муниципальный драматический театр «Версия» начал сезон весьма символично – со спектакля «Четвертый стул» (авторы пьесы Тонино Гуэрра и Люсиль Лакс). Символично, потому что именно этот спектакль был первым, который «Версии» пришлось отменить из-за введения всем нам известных ограничительных мер. Получилось этакое управление временем, словно и не было этих девяти месяцев вынужденного пустого зала.

О спектакле

Пьеса «Четвертый стул» рассказывает о, в общем-то, вполне обыденной ситуации – от мужа (Юрий Лапшин) уходит жена, он остается один в пустом доме и совершенно не представляет, как жить дальше. А если не знаешь, как жить, логичным решением представляется покончить с этой самой жизнью. Согласитесь, это как-то не соответствует жанру комедии и лирического фарса. Да, покинутый сеньор решает повеситься. Но даже тут ему не везет – в самый ответственный момент, когда герой уже взобрался на вынесенный из гостиной стул и примеряет петлю, раздается звонок в дверь. И можно было бы не открывать, но воспитание не позволяет, да и внезапный визитер на удивление настойчив. Им оказывается рекламный агент, бойкая сеньорита (Екатерина Серебренникова), продающая стиральный порошок и прочие чудеса бытовой химии. Если вы когда-нибудь пробовали отделаться от рекламного агента, то вы уже поняли, что самоубийство героя пришлось отложить на неопределенный срок. Собственно, она даже вручила хозяину презент от фирмы – кусок мыла. Очень своевременный и нужный подарок, учитывая его намерения. Ну а дальше… Дальше будет все, что происходит между двумя случайными и очень разными людьми, волею случая оказавшимися в одном помещении на срок больше получаса – раздражение, непонимание, разговоры, исповедь…

Помимо двух главный героев, которых зрители видят на сцене, в спектакле есть еще двое – тени мужчины и женщины (Александр Котелков, Анна Суворова), воплощающие мысли реальных персонажей. Спектакль и начинается с такого театра теней, со сцены, в которой не без юмора угадывается сцена соблазнения Евой Адама с помощью пресловутого яблока. В дальнейшем тени превращаются то в жениха героини, то во влюбленную пару, то разыгрывают семейную ссору. И надо сказать, характер у этих бессловесных теней точно есть!

Ну а что же наши главные герои? Спектакль начинается со своеобразного монолога без слов, однако и бестолковое выравнивание стульев у стола, и традиционная рюмка спиртного, и сорванный галстук, и то, как задумчиво герой рассматривает качающуюся на галстуке бутылку, — все это более чем красноречиво. А мы точно попали на лирический фарс, а не на драму? В тот момент, когда герой под бравурный марш важно шествует в другую комнату со стулом в руках, зритель может выдохнуть – да, это все-таки комедийно. На протяжении спектакля персонаж Юрия Лапшина проходит все стадии смены настроения. Он растерян и тороплив, когда в его дом вторгается внезапная гостья. Еще бы, он ведь все решил и пока эта решимость не пропала, нужно выпроводить надоедливую агентшу, его ждут более важные вещи – веревка с петлей и стул. Героиня, бесцеремонная, шумная, озабоченная (кажется, не только продажей стирального порошка, хотя это главное), но со своими строгими принципами, заставляет его «играть по своим правилам», оправдываться и, в конце концов, разразиться откровениями, которые она, впрочем, по ее же собственным словам, слышит чуть ли не от каждого мужчины. Она не очень-то озабочена душевными переживаниями своего потенциального покупателя (у нее и своих проблем хватает), но с совершенно итальянским темпераментом и непосредственностью по-своему поддерживает его, вызывая на откровенность, заставляя выговориться. После его взрывного танца на столе становится понятно, что совать голову в петлю можно и повременить. Да и возможность такая ему вряд ли представится – после ухода шумной сеньориты у него не остается ни стула, ни даже веревки. Сидя в опустевшей гостиной прямо на полу (стульев-то нет, всех четырех), он отчаянно хохочет… Или плачет? Понятно только одно – хочет он того или нет, жизнь все равно продолжается.

Текст: Елена Имбирева

Фото: Армен Осипян

Специально для CityGu.ru