На сцене ТЮЗа – «А зори здесь тихие»

Обращение к теме Великой Отечественной войны особенно актуально этой весной, в преддверии 75-й годовщины Победы. Повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие» известна зрителям по множеству театральных постановок в разных российских городах и двум экранизациям. 13 марта Саратовский ТЮЗ на Малой сцене представил свою версию этого известного произведения, а накануне состоялся показ для друзей театра и представителей СМИ.

Об оформлении

Малая сцена ТЮЗа сама по себе специфична. И дело здесь не только в небольшой по размерам площадке, практически не отделенной от первого ряда зала, но и в конструктивных особенностях. В оформлении «Зорь…» они обыграны на редкость органично – ощущение такое, что если бы этих, нередко мешающих, столбов на было, их следовало бы построить специально. Монументальные «сосны» воспринимаются как неотъемлемая часть всей картины, совершенно не мешая ни обзору из зрительного зала, ни актерской работе.

Действие «Зорь…» происходит на довольно обширном пространстве и все это – леса, болота, — то, что вполне выполнимо в кино, но очень трудно передаваемо на ограниченном пространстве сцены. Понятно, что театр предполагает определенную условность, но в столь масштабном и реалистичном произведении эта условность должна быть выверена идеально. Про ТЮЗовские «Зори…» в этом отношении можно сказать только одно – получилось! И река за крутым берегом; и лес, то беззаботно-дружелюбный, то глухой и темный; и длинные марш-броски; и бои в лесной чаще; и пугающее враждебное болото – все это есть и во все это верится.

О спектакле

Одну и ту же постановку можно смотреть несколько раз и каждый раз она будет хоть немного, но другой, как бы точно актеры не выполняли свою задачу. И более того, каждый зритель, сидящий в зале, будет воспринимать спектакль по-своему. Именно поэтому, говоря о постановке, можно подразумевать только свое собственное впечатление от одного конкретного спектакля.

Неспешное «бытовое» начало «Зорь…» несколько расслабляет. Понятно, что это война, а следовательно все, что происходит (точнее, не происходит) – лишь временное затишье, но те самые «зрительские рецепторы», которые заставляют полностью погружаться в действие на сцене, каждой клеточкой воспринимая происходящее, как единственно существующую в данный момент реальность, дремлют. До одного момента. Нет, не до крика: «Немцы в лесу!» и не до марш-броска через жуткое живое болото, хотя здесь уже действие захватывает, ведет за собой, не дает расслабиться. Вот они уже увидели, что немцев не двое, а шестнадцать (против шестерых!); вот уже надо любыми способами протянуть время, дожидаясь подмоги (и они еще не знают, что подмоги не будет, что первая потеря уже есть), заставить вражеских солдат пойти другой дорогой… Громкие перекрикивания «лесорубов», задорные частушки звонкими голосами — и нечеловеческий, даже не страх, ужас в глазах. Вот этот момент стал переломным в спектакле. С этого жутковатого контраста — все, существует только одна страшная реальность, та, что на сцене.

Отдельные эпизоды

В любом спектакле есть эпизоды, иногда не самые знаковые, которые для себя выделяешь, которые особенно «цепляют». Есть они и в «Зорях…» (помимо сцены с «лесорубами»).

… Лиза Бричкина (Ирина Протасова) пытается пробраться через болото — ее почти умоляющее: «Не сейчас! Ну не сейчас же!» и тихое сдавленное: «Мама!», когда болото все-таки побеждает…

…Такие нестрашные немецкие солдаты – либо просто темные тени, либо фигуры в военизированных костюмах, далеких от реальной немецкой военной формы. А когда абстрактные безликие враги обретают лица – это испуганные растерянные лица мальчишек, которые все еще не понимают, что кажущаяся вседозволенность и безнаказанность не гарантирует бессмертия и тем, кого они убивали, было также больно и страшно. И старшина Васков (Алексей Карабанов), непрерывно повторяя: «Убью! Всех убью! Сам!», все-таки доводит до своих двух пленных живыми (отнюдь не из милосердия, а скорее потому, что его воинский долг работал независимо от его желания), а руки еще долго сжимают буквально выдернутый из них автомат …

… Смерть. Бескровная, беспафосная (на таком расстоянии от зрителя «натурализм» подобных сцен выглядел бы совсем нарочито и безвкусно), пронизанная страхом, неотвратимая, и оттого еще сильнее бьющая зрителя по нервам. Это не один эпизод, а целая сквозная линия, вызывающая в памяти «Балладу о зенитчицах» Рождественского:

«И старшая,
действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко:
— Батарея-а-а!
(Ой мамочка!..
Ой родная!..)
Огонь!
………………………..
Зенитчицы кричали
и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали.»

Наверное, у тех, кто посмотрел или еще посмотрит «А зори здесь тихие…» впечатление от спектакля будет разным. Так было и в этот раз: кто-то выходил из зала со слезами на глазах, а кто-то недоуменно пожимал плечами (возможно, мысленно сравнивая театральную постановку с фильмом 1972 или 2015 года). Что ж, это как раз тот случай, когда «сколько людей, столько и мнений».

Текст: Елена Имбирева

Фото: Наталья Поккине

Специально для CityGu.ru