Орнамент и преступление. Адольф Лоос

Новинка издательства Strelka Press: «Орнамент и преступление». Автор Адольф Лоос.

О книге

Здания, интерьеры и тексты австрийского архитектора Адольфа Лооса были подчинены одной задаче: убедить окружающих в необходимости быть современным. Эксцентричный Лоос критиковал имитации и украшательство, призывал не скрывать функции вещей в их внешнем облике и защищал массовое производство — как оказалось, эти идеи определили дизайн и архитектуру всего XX века.

Дата выхода книги: ноябрь 2018 года.

Отрывок из книги:

Вырождение культуры

Герман Мутезиус, которому мы обязаны серией инструктивных книг об английской жизни и английском жилище, изложил цели Германского союза художественных ремесел и промышленности и попытался обосновать его существование. Цели хороши. Но как раз этот немецкий Союз никогда их не достигнет.
Именно немецкий не достигнет. Члены этого Союза — люди, которые пытаются заменить нашу современную культуру какой-то другой. Почему они это делают — не знаю. Но знаю, что им это не удастся. Колесо времени катится быстро, и никому еще не удалось остановить его, хватаясь за спицы неуклюжей рукой. Руку просто оторвет.

У нас есть своя культура, свои формы — в них протекает наша жизнь, есть свои предметы обихода — они- то и делают нашу жизнь возможной. Никто, никакой человек или союз не создавал для нас наши шкафы, наши портсигары, наши украшения. Их создавало время. Они меняются год от года, день ото дня, каждый час. Ибо
с каждым часом меняемся мы, наши воззрения, наши привычки. И тем самым меняется наша культура. А люди из Союза путают причину и следствие. Мы сидим так, а не этак не потому, что столяр сконструировал стул так, а не этак. Наоборот: столяр делает стул таким, а не этаким, раз мы желаем сидеть так, а не этак. И потому (на радость всякому, кто дорожит нашей культурой) деятельность Союза бессмысленна.

По Мутезиусу, цели Германского союза можно сформулировать в двух словах: добротная работа, создание стиля нашего времени. Но это одна цель. Ибо тот, кто работает в стиле нашего времени, работает хорошо. А кто не работает в стиле нашего времени, тот работает плохо, спустя рукава. Так и должно быть. Ведь плохая форма (так я называю форму, не соответствующую нашему времени) простительна, если мода на нее скоро пройдет. Но если халтура сработана на века, она неэстетична вдвойне.

Союз ратует за то, чтобы вещи, не соответствующие стилю нашего времени, были сработаны на века. Это плохо. Но Мутезиус к тому же говорит, что стиль нашего времени должен быть найден благодаря сотрудничеству с Германским союзом.

Это бесполезная работа. Ведь у нас уже есть современный стиль. Он обнаруживается везде, куда «художник» — член этого Союза не успел сунуть свой нос. Десять лет назад эти агрессивные «художники», развалив столярное дело, попытались завладеть модой в одежде. Члены еще не существовавшего тогда Союза молились на Сецессион, носили сюртуки из шотландских тканей
с бархатными отворотами и засовывали в стоячий воротник кусок картона марки Ver sacrum*. Обтянутый черным шелком, он производил впечатление галстука, трижды обернутого вокруг шеи. Несколькими энергичными статьями я изгнал этих господ из пошивочного ателье и обувной мастерской, чем спас и несколько других ремесел, еще не зараженных непрошеным вторжением «художников». Портной, который легко уступал этим «художникам» и их художествам, потерял клиентуру, и мужчины заняли очередь к уважаемому венскому модельеру.

* Ver sacrum («Весна священная») — журнал Венского сецессиона.

Разве наши кожаные изделия не соответствуют стилю времени? Соответствуют. Этого никто не станет отрицать. А наши столовые приборы и бокалы?! А наши ванны и американские умывальники? А наши инструменты и машины?! И все, все, повторяю, что не попало в руки этим «художникам»!
Красивы ли эти вещи? Об этом я не спрашиваю. Они в духе времени и потому сделаны правильно. Они никогда не вписались бы в другое время и никогда не нашли бы применения у других народов. А следовательно, соответствуют стилю нашего времени. И мы в Австрии можем гордиться, что ни
в одной стране мира их не изготавливают так добротно, разве что в Англии.

Но продолжу. Заявляю во всеуслышание, что считаю свой гладкий, чуть изогнутый, точно сработанный портсигар прекрасным, а портсигар, сработанный и разукрашенный членом Союза мастеров профессором имярек, ужасным. И тот, кто носит трость с серебряным набалдашником той же фирмы, для меня не джентльмен.

Вещи, которые в цивилизованных странах производятся в стиле нашего времени (пока Союз занимается его поисками), составляют примерно девяносто процентов всей продукции. Десять процентов — в том числе столярные работы — погублены «художниками». Конечно, эти десять процентов необходимо отвоевать. Просто нужно самим чувствовать и мыслить в стиле нашего времени. Остальное приложится. Можно перефразировать Ганса Сакса: время — оно поет для своих*.

Десять лет назад, одновременно с кафе «Музеум»**, Йозеф Хофман, представляющий Немецкий союз мастеров в Вене, спроектировал интерьер фирменного магазина свечной фабрики «Аполлон» на Ам-Хоф. Сие творение было расхвалено как сим-
вол нашего времени. Сегодня никто больше этого не утверждает. Дистанция в десять лет показала, что высокая оценка была ошибкой. Пройдет
еще десять лет, и всем станет ясно и понятно, что нынешние работы в этом направлении не имеют ничего общего со стилем нашего времени.

* Имеется в виду реплика Сакса в «Нюрнбергских мейстер- зингерах» Р. Вагнера.

** Минималистичный интерьер венского кафе «Музеум» спроектировал Лоос; см. в эссе «Архитектура» в наст. изд.

Разумеется, после кафе «Музеум» Хофман отказался от ажурной отделки, а что касается конструкции, приблизился к моему подходу. Но и сегодня он думает, что с помощью накладных и инкрустированных орнаментов и странной протравки украшает свою мебель. Однако современный человек считает лицо без татуировки красивее татуированного. Даже если татуировку нанесет сам Микеланджело. И точно так же обстоит дело с ночными столиками.

Чтобы найти стиль нашего времени, нужно быть современным человеком. Но люди, пытающиеся изменить формы, как раз и выражающие стиль нашего времени (например, те же столовые приборы), или заменить их другими формами, не чувствуют, в чем проявляется стиль нашего времени. И будут тщетно его искать.
Когда искусство скрещивают с бытовым предметом, современный человек прежде всего воспринимает это как самое большое унижение искусства.

Гёте был человеком своего времени. Цитатами из Гёте, Бэкона, Рёскина и царя Соломона часто украшают стены художественных галерей. Но я тщетно ищу ту, которая никак не должна там отсутствовать, ибо прямо выражает взгляд Гёте на нашу проблему: «Искусство, взрыхлившее почву античности и возведшее церковный свод христианства, теперь измельчается на жестянках и браслетах. Эти времена хуже, чем мы думаем»*.
1908