Отзыв на книгу Ирвина Уэлша «Резьба по живому»

Итак, очередная книжная новинка. Ирвин Уэлш «Резьба по живому». На обложке, помимо названия и имени автора, заманчивая фраза «Впервые на русском!» и выдержки из отзывов, среди которых многообещающее: «Читать Уэлша – все равно что смотреть Тарантино: адреналин зашкаливает». Другие цитаты, на обороте, не менее впечатляющие. Чего стоит выдержка из солидного «Sunday Times»: «…Уэлш – лучшее, что произошло в британской литературе за последние десятилетия»! Ну что, звучит интригующе.

Об издании

Начну, как всегда, с внешнего вида. Можно сто раз повторить: «Не судите о книге по обложке», но на самом деле обложка – на то и обложка, чтобы заинтересовать читателя. Твердый переплет, тиснение, качественная бумага, четкий читабельный шрифт – с точки зрения полиграфии все на уровне. Соблюдены обязательные требования – пометка «18+» и предупреждение «Содержит нецензурную брань». Забегая вперед, скажу, что предупреждения эти носят отнюдь не формальный характер.

О романе

Есть литературные произведения, которые требуют особых условий прочтения – понять их по-настоящему можно только зная специфику времени и места действия. Роман «Резьба по живому» вышел на русском языке всего через три года после выхода оригинала в 2016 году, так что время действия – наши дни и никаких погружений в прошлое от читателя не потребуется. А вот место действия – чуть-чуть Америки, но главным образом в Шотландии. Про пасторальный местный колорит забудьте – волынки и килты явно не из этой темы. Это Шотландия, о которой не пишут в рекламных проспектах турагентств. Собственно, вряд ли найдется страна, в которой нет такого «дна», о котором знают все, но стараются не заострять на нем внимания – беспросветность, насилие, преступность, ограниченность. Вот из этого мира и выбирается «наверх» главный герой романа – бандит и убийца Фрэнк Бегби или просто Франко. Судя по тому, что ныне он – Джим Фрэнсис, преуспевающий скульптор, который живет в собственном доме в Калифорнии вместе с обожаемой женой и не менее обожаемыми дочками, подъем удался.

Сразу скажу, нет, никаких «грязных денег» ему для этого не понадобилось и он не делал тайну из своего прошлого. Все честно. Попав в очередной раз в тюрьму, Джим встретил девушку-волонтера, что называется «из хорошей семьи» и первый раз в жизни влюбился. То ли он и сам уже понимал, что может быть и другая жизнь, помимо той, которой он живет, то ли это любовь к Мелани его так выбила из привычной колеи, но Франко приложил уйму усилий, чтобы сначала понять, кто он и почему так живет, а потом и начать долгий упорный путь к достойной жизни (уж простите за избитое выражение!).

Наверное, все бы шло гладко и дальше, но один звонок из прошлого поменял все – в Эдинбурге убит старший сын Джима. И удачливый американский скульптор летит на родину, туда, откуда с таким трудом выбрался. А дальше мы, то есть читатели, вместе с ним погружаемся в ту жизнь, которую он оставил. Погружаемся все глубже и глубже, до самого дна, пока не сталкиваемся с самим Франко, прорвавшимся сквозь контроль Джима Фрэнсиса.

О главном герое

Джим Фрэнсис, он же Фрэнк Бегби, он же Франко… Его восприятие на протяжении всего повествования меняется. Словно кто-то слой за слоем снимает чешуйки с лука. Снимает до тех пор, пока не начинает резать глаза. А слои еще остались.

Сначала Джим – любящий (действительно любящий!) отец и муж, обожающий своих маленьких дочек и жену. Логично, что настоящий мужчина всегда встанет на защиту своей семьи. А с таким прошлым, как у Джима (то есть Фрэнка) такая защита настолько реальна, что защищать придется самих обидчиков. Но это импонирует. Почему же тогда так нервничает Мелани? Она любит мужа, она верит ему, но почему она до сих пор не уверена, за Джимом она замужем или за Фрэнком? Неужели не узнала его за столько лет, неужели он давал ей повод усомниться в нем?

Джим прилетает в Эдинбург на похороны сына. И вроде бы хочет докопаться до правды, найти убийцу. И все, кто когда-то его знал, всячески подталкивают его к этому. Но движет им не желание отомстить, а что-то другое. И это «что-то» — точно не отцовские чувства. Фрэнк честно признается, что никогда их не испытывал и не испытывает ни к погибшему первенцу, ни к другим своим сыновьям, о которых он знает только то, что они есть. Он прекрасный, нежный и заботливый отец, но только для своих дочерей, для семьи из той, новой жизни. Впрочем, эта его циничная честность тоже вызывает уважение – чтобы признать, что ты не такой «как надо» нужна изрядная смелость.

Но события разворачиваются дальше и сквозь тщательно созданную личность Джима все чаще проглядывает Франко. Джим и Франко – словно Джекилл и Хайд.

Все непонятнее, когда и кому Джим говорит правду и говорит ли ее вообще. Вроде бы он искренен хотя бы в своем цинизме, но и тут ему нельзя верить. Кажется, таких называют беспредельщиками – он легко откажется от своего слова, предаст, соврет, подставит, ударит в спину. Он убивает – не раз и не два. Но это можно было бы если не оправдать, то хоть понять, если бы мотивом убийств стала месть – за себя, за сына. Но и это только вялый, за уши притянутый предлог, в который и сам Фрэнк не верит. Кажется, мы дошли до последнего, самого страшного слоя. Если что-то еще осталось, хуже уже не будет. Потому что причина столь быстрого возвращения Фрэнка на смену скульптору Джиму Фрэнсису лежит вне сложных психологических приемов – Фрэнк Бегби просто кайфует от насилия. Он убивает со вкусом, с наслаждением, грубо и изобретательно.

Возвращаясь вместе с женой домой в Калифорнию он уверяет себя в том, что просто сорвался без нее, «выпустил пар», но больше такого не повторится. Он действительно умеет себя контролировать. Вопрос только в том, как долго он сможет и, главное, захочет это делать. Можно было бы сказать, что его настигло прошлое, но Фрэнк не слишком-то старался от него убежать. Скорее даже притормозил и развернулся этому прошлому навстречу. И уговаривая себя, что рядом с Мелани он снова вернется к нормальной жизни, которую так долго выстраивал, Фрэнк как-то упускает из виду, что «выпускать пар» он начал еще в Лос-Анжелесе. Благо, повод тогда был вполне благопристойный – он же защищал семью, каждый настоящий мужчина на его месте поступил бы также. Фрэнк врет всем и в первую очередь – самому себе.

О чем эта история? О том, что в каждом человеке живет зверь? Или что в каждом звере живет человек? Или что себя можно обмануть, но нельзя изменить? Ответ остается за читателем.

О языке

Как человек сугубо «одноязыкий», я могу только догадываться, что перед переводчиком стояла по-настоящему трудная задача – не просто перевести с правильного английского на правильный русский, а передать языковые особенности, диалект Эдинбурга, жаргон совершенно отдельного слоя населения. Я не знаю, насколько это удалось переводчику, просто не могу об этом судить. Повторяю, такой перевод наверняка очень сложен, но для меня теперь эдинбургский диалект – такой англизированный вариант смеси суржика с гопническим. Возможно, этот переход на местный говор хорошо сработал бы на контрасте между жизнью Джима в Америке и на родине. Но, во-первых, американский период в романе очень небольшой. И общается герой в это время примерно так же, как и у себя на родине. Может быть, чуточку помягче, но особой разницы нет.

Предупреждение на обложке о ненормативной лексике более чем уместно. Она, конечно, встречается не на каждой странице, но зато она производит на удивление грязное и небрежное впечатление. Я не любитель «литературного мата», но вполне лояльно отношусь к его оправданному употреблению в литературе. Так вот, на мой взгляд этой самой «неномративной лексики» в «Резьбе по-живому» — перебор. И не потому, что так не говорят в жизни (говорят, да еще как!), а как раз потому, что это все-таки литературное произведение. У того же Буковски «ненормативки» куда больше, но еще до первой трети книги ее просто перестаешь замечать – его мат органичен, уместен и даже в чем-то виртуозен.

И в заключение…

Ограничение «18+» абсолютно оправдано. Я бы поставила даже «21+» и не столько из-за ненормативной лексики, сколько из-за постоянных и подробных сцен насилия.

Кому будет интересна эта книга? Она, безусловно, «на любителя». Пожалуй, «Резьба по живому» придется по вкусу читателям, которые предпочитают в литературе «правду жизни» и чем грубее эта правда – тем лучше.

Вообще при прочтении у меня периодически возникали ассоциации то с «Матрин Иденом», то со «Странной историей доктора Джекилла и мистера Хайда», а вот с Тарантино, вопреки мнению «Sunday Times», — нет.

Текст: Елена Имбирева

Фото: Наталья Поккине

Специально для CityGu.ru